Константин Эрнст и создатели фильма «Викинг»: «Андрея Рублева» тоже громили за грязную Русь

Продюсеры Константин Эрнст (слева), Анатолий Максимов (в центре) и режиссер Андрей Кравчук на съемках «Викинга».

Фото: Первый канал

У «Викинга» сейчас 4 с половиной миллиона зрительских посещений. Это рекорд для первых двух недель проката новейшего российского кино. Один из продюсеров фильма, Константин Эрнст, предлагает измерять успех картины именно количеством посмотревших ее зрителей: цифры кассовых сборов не дают точного понимания ситуации, поскольку зависят от валютных колебаний. Хотя и эта цифра впечатляет: 1 миллиард 275 миллионов рублей.

В разговоре о картине, вокруг которой сейчас кипят нешуточные страсти, но которая может стать локомотивом для вызволения российского кино из того незавидного положения, в котором оно оказалось сейчас, помимо Эрнста, участвуют сопродюсер Анатолий Максимов и режиссер «Викинга» Андрей Кравчук.

Вокруг картины сейчас кипят нешуточные страсти.

Фото: Первый канал

Если фильм вызывает такие споры - значит, он живой

- «Викинг» стал вызовом как для его авторов, так и для его зрителей. Хотели вы того или нет, но ваша картина пересматривает сложившиеся десятилетиями представления о том, что такое «исторический фильм» и как относиться к истории государства Российского. Авторы, по-моему, не ожидали такой реакции публики. А зрители - такого фильма. Насколько я понимаю, вы не закладывали в пиар-концепцию картины элемент скандала. Не ждали, что люди начнут рвать вас и друг друга в клочья на страницах соцсетей, доказывая, что они знают историю Руси лучше, чем создатели «Викинга». С чем вас уже можно поздравить, ведь до выхода фильма эта тема мало кого интересовала.

Константин Эрнст: - Скандала мы точно не ожидали. Ждали критики, но в основном из лагеря, который, на мой взгляд, неверно называется либеральным. Ну, знаете, фильм о князе Владимире, который выходит через месяц после установки ему памятника.

Но мы не думали, что попадем в такой нерв. Мы хотели рассказать историю, о которой практически никто ничего не знает. Поделиться о ней своим представлением, взяв за основу «Повесть временных лет» как единственный источник, который может претендовать на какую-то достоверность. То, что это вызовет такую бурю эмоций, мы не могли предвидеть. Но счастливы этим обстоятельством. Фильм стал нужным аудитории, на него идут. Мы живем в таком мощнейшем информационном потоке, что выделить какую-то книгу, какой-то фильм сейчас очень сложно. Сегодня выходит огромное количество книг - блестящих, умных, тонких. Если бы они вышли, например, в 1982-м, это было бы событие на полгода обсуждения. А сейчас их почти не замечают. Это не делает эти книги хуже. Просто, к сожалению, аудитория пролетает мимо них. Поэтому мы благодарны зрителю за то, что наш фильм сделался центром таких столкновений. Значит, мы нашли верную тему.

Анатолий Максимов: - Драйв и вызов состояли в том, чтобы сделать в нашем кино то, чего до нас никто не делал. А аудитория обычно не бывает благодарна, когда ей бросают вызов. Большая часть зрителей ждала нового «Чапаева», своего рода киноиллюстрации к известному монументу. А увидели историю о том, как один человек стал другим. Для нас это фильм не о том, как мудрый и отважный политик привел страну к геополитическому триумфу. А о том, как один человек смог пройти через невозможное, преодолеть себя и дал шанс сделать это целой стране. Для нас важно, что эта история рассказана, как нам представляется, в корректно воспроизведенных исторических обстоятельствах. Почему я подчеркиваю слово «корректность»? Потому что многие наши критики воспринимают образ раннего русского Средневековья в духе пьесы Островского «Снегурочка», написанной в девятнадцатом веке.

Вот как зрители оценивали фильм на выходе из кинотеатров (в опросе участвовало около тысячи человек в пяти городах-миллионниках).

Константин Эрнст: - Одна моя знакомая сказала о фильме так: «Нет, хорошо, конечно, но очень жестоко. Я думала, будет похоже на иллюстрации Билибина!»

Анатолий Максимов: - Наверное, я несу чуть большую ответственность за историчность фильма, чем мои товарищи, потому что государство тратило деньги, готовя из меня филолога-медиевиста. История раннего Средневековья - питательный бульон для националистических фантазий в стиле вагнеровских «Нибелунгов». Потому что об этом времени действительно немного что известно. И оно легко позволяет «вчитывать» в себя разные идеологические конструкции. Особенно мало сохранилось сведений о языческом периоде Древней Руси. Мы легко называем по именам языческих богов древних славян, но не знаем их функций. Мы - заложники устоявшихся реконструкций. Перун - бог-громовержец. Возможно. Но это предположение основано на сходных функциях бога Перкунаса в литовской мифологии, про которую известно намного больше, потому что Литва приняла христианство почти на 400 лет позже Руси.

Относительно уверенно можно опираться только на информацию, которую добывает нам археология: фундаменты зданий, детали оружия, упряжи и костюма. Например, кто такие печенеги, даже этнически, мы не знаем вообще. Куда они делись? Наиболее распространенное предположение - что этот кочевой народ превратился в современных боснийцев.

Не сохранилось внутренних письменных источников о периоде. Мы даже не знаем, какой была в то время русская письменность. Есть только разрозненные сведения иностранцев, с разными целями заходивших на Русь.

Андрей Кравчук: - Если фильм вызвал такие споры, значит, он живой. Если бы он был невзрачный, блеклый, неубедительный, он бы никого не задел. У нас же в большинстве отзывов - либо восторг, либо ненависть. И понятно почему: фильм говорит о наших корнях, нашей идентичности, о наших представлениях о самих себе. Конечно, когда я думаю о своих предках, мне хочется, чтобы они выглядели красивыми и хорошими. Так же происходит, когда мы глядим в свое прошлое. Зрители интуитивно хотят сказки, иллюстраций в духе Билибина или Васнецова. В свое время «Андрей Рублев» тоже получил по полной программе - и от Солженицына, и от Глазунова. Причем тоже за грязь…

Социокультурная значимость фильма.

Путин смотрел версию 18+

- Константин Львович, вы, как продюсер «Викинга», в какой-то степени пошли против повестки дня, которую сами же в большой степени и формируете, как гендиректор Первого канала. Скажем, днем у вас идут ток-шоу, в которых - сам слышал - величие России утверждается, мягко говоря, за счет других стран. Потом люди, которые все это смотрят, идут в кино и видят фильм, в котором их предки предстают совсем не в том величавом виде, в котором им надлежит быть согласно новейшему политическому курсу. Получается, что, одной рукой насаждая некие мифы, вы другой их разоблачаете. Нет ли в этом противоречия?

Константин Эрнст: - У кино, думаю, нет прямой связи с телевидением. Эти аудитории пересекаются только частично. Люди, которые смотрят дневное телевидение, в большинстве своем в кино не ходят. У них нет этой привычки. В отличие от молодых. Кино стало подростковым зрелищем. Все, что может быть показано по телевизору или интернету, почти потеряло шансы быть показанным в кинозалах, где работают только зрелища, которые невозможно воспроизвести дома. У нас была изначально сложная задача. Нам нужно было сделать зрелище для кинозалов, которое могли бы смотреть подростки, но которое заинтересовывало бы и взрослых людей. Впервые в мире мы выпустили фильм сразу в двух версиях - 12+ и 18+. Потому что отлично понимали, что для полноты художественной достоверности нам нужно делать фильм достаточно жестким и эротичным. Но понимали и то, что в этом случае значительная часть аудитории не сможет его посмотреть.

- А какую версию смотрел Путин?

Константин Эрнст: - 18+, в соответствии с возрастом.

- Андрей сказал, что, если бы фильм был серым и неинтересным, его бы никто не заметил. Вы правда думаете, что кто-то мог не заметить «Викинга» при том количестве рекламного времени, которое отдает ему Первый канал?

Оценка зрителей в плане оправдания ожиданий и рекомендаций.

Константин Эрнст: - Послушайте, это фильм Первого канала. Поддерживать кино своего производства - мировая практика. Если в корпорации есть киностудия, то принадлежащие ей телевидение и радио активно рекламируют ее фильмы. «Тайм Уорнер», «Эн-би-си Юниверсал», «Дисней», вся группа Мёрдока, «Фокс» - все большие американские производящие студии имеют телеканалы, которые поддерживают их кинопроизводство. Кстати, на Первом канале рекламировались и все фильмы - конкуренты «Викинга». Но какой бы ни была эффективной реклама, ее действие заканчивается, когда народ, приведенный ею в зал, выходит и начинает обмениваться мнениями.

Анатолий Максимов: - У нас есть специфика момента. Уволен за утрату доверия отечественный кинопродукт. Ему не верят в принципе: «черномазый не умеет играть на фортепиано». Поэтому, естественно, значение такого рода продвижения здесь намного выше, чем в Америке, потому что речь идет о том, чтобы в принципе утвердить отечественный кинопродукт в глазах нашей киноаудитории как годный к использованию.

Константин Эрнст: - Мне жаль разочаровывать тех, кто представляет себе, как Эрнст с Максимовым и Кравчуком делят кассу, которую уже собрал «Викинг». 50 процентов прибыли забирают себе кинотеатры, какой-то процент уходит к прокатчику. В России кино на данный момент, увы, не является бизнесом. Поэтому нашей самой-самой большой амбицией является возобновление навигации отечественного кино. Это как на лыжах. Люди, которые прошли перед вами, открыли вам дорогу и скорость. И любое использование ресурса, как бы мы его ни называли, происходит в общих интересах. Мы делаем это не для того, чтобы кого-то зарыть, наоборот - открыть и запустить траекторию. Обратите внимание, мы только один раз сняли сиквел - продолжение «Иронии судьбы...», все остальные наши проекты - это оригинальные истории.

- Раз уж зашла речь, развейте или подтвердите слухи, будто вы Рязанову выломали все руки, чтобы он согласился на сиквел.

Константин Эрнст: - Эльдару Александровичу руки невозможно было выломать по определению. Это многие пытались проделать в советское время, абсолютно безуспешно. Не могу сказать, что Рязанов был в восторге от фильма, но во всяком случае он провел его премьеру в своем киноцентре «Эльдар», а это о чем-то говорит. Я уверен, что чужой сиквел не может вызвать глубокого восторга у автора, создавшего этих героев, но и отвращения он у него не вызвал, это я вам гарантирую. Он читал сценарий и даже снялся в эпизоде.

Анатолий Максимов: - Хейтеры отечественного кино обезоруживающе искренни. Они сохраняют надежду на лучшее будущее. Ведь на самом деле ненависть - это подавленное чувство любви. Есть своя специфика у хейтеров «Викинга», которых оскорбил предложенный нами образ национальной истории как мира тотальной жестокости. Нас осуждают даже за «бесчеловечное убийство» нарисованного на компьютере тура. Это все равно, что предъявлять претензии за нанесение увечий Шрэку.

Константин Эрнст: - Успех фильма в том, что он дает возможность любому зрителю увидеть в нем то, что он сам может и хочет увидеть. Мы никого не гипнотизируем, мы просто предлагаем свою версию. Те, кому она зашла, - это внутренне близкие нам люди. За тех, у кого другое видение, мы тоже рады: мечта любого автора - когда твой фильм инициирует разные рассуждения и выводы. Плохое, мертвое кино ни к чему не инициирует.

Героиня Светланы Ходченковой - вдова убитого Ярополка - способствовала преображению князя Владимира (Данила Козловский) из язычника в крестителя Руси.

Фото: Первый канал

Первая версия фильма шла 4 с половиной часа

- Вы локомотив, это ясно, но у локомотива те же проблемы, что и у состава, который он тянет за собой. Ни для кого не секрет, что главная проблема русского кино - это драматургия. Допустим, разница уровня сценарного материала фильма Рязанова и Брагинского и сиквела «Иронии судьбы...» очевидна. Когда я в прошлое воскресенье обсуждал «Викинга» со слушателями Радио «КП», я, к своему удивлению, услышал от людей, явно не оканчивавших ВГИКа, много слов критики сценария. Слушатели говорили о том, что в картине нет внятности, логики развития событий и персонажей. С другой стороны, не могу не сказать, что у многих голливудских блокбастеров или того же «Шерлока», который идет на Первом, логика - тоже не самое сильное место. Возможно, речь идет о какой-то новой драматургии аттракционов, которой пока сопротивляются зрители.

Константин Эрнст: - Первоначальная сборка фильма, снятого по сценарию, написанному достаточно плотно и по всем законам драматургии, продолжалась 4 с половиной часа. Мы отлично понимали, что фильм такой длины показывать невозможно. Человек чувствует себя комфортно, когда фильм идет не более двух часов. Два часа 15 минут - максимум. Таким мы его и сделали. Сокращения, безусловно, повлияли на драматургию, и с точки зрения ее законов и правил у фильма есть проблемы. Но возможно ли написать сценарий на точный хронометраж зрелища, в котором большое количество экшн-сцен и аттракционов? Нет, практически невозможно. Думаю, вы правы, когда говорите о трансформации законов кинодраматургии. Не утверждаю, что мы уже освоили ее в совершенстве.

Андрей Кравчук: - Зрители современных сериалов привыкли к более размеренному ритму, мы же, уплотнив действие, не имели возможности по десять раз повторять какие-то детали сюжета. Поэтому, если зритель отвлекся, он что-то пропустил… Я знаю людей, которые смотрели картину два раза, и если в первый раз она казалась им быстрой и дерганой, то во второй раз ее ритм показался им гораздо более гладким. Дело в том, что зрители привыкли сами управлять источником информации, а кино не дает им этого делать. Это достаточно агрессивная среда - ты попадаешь в волю создателей полностью. Влиять на нее ты не можешь, можно только встать и уйти, но ты уже потратил деньги и кусочек своей жизни… Да, часть публики еще не привыкла к такому быстрому ритму рассказа. Но ведь и сам зритель не хочет смотреть на большом экране «маленькую», медленно развивающуюся историю. Он не хочет тратить на это время и деньги.

Константин Эрнст: - И единственное, что в этой ситуации стоит сделать, - это пойти в кино и самим убедиться, плохое оно или хорошее. В соцсетях, на форумах и в курилках легче спорить о том, что видел, а не о том, о чем слышал. Как говорил один из героев нашего фильма, «чтобы поверить, мне нужно увидеть».

ОПРОС "КП"

КСТАТИ

«Викинг» вошёл в десятку по результатам сборов в мировом прокате

Заработав за уик-энд 5-8 января $6.7 млн в 2 600 кинотеатрах страны, а также в странах Балтии, «Викинг» опередил по кассовым сборам американскую драму «Призрачная красота » с участием Уилла Смита (ее сборы — $6.6 млн), которая демонстрировалась в 49 (!) странах. Таким образом, «Викинг» стал первым российским фильмом, попавшим в 10 самых кассовых лент не только в российском, но и мировом прокате. Он вполне может стать самым кассовым российским релизом 2016 года, если по общей кассе обгонит «Экипаж» (сборы - $22.8 млн), отмечает сайт kinodata.pro.