«Думала, что больше не проснусь»: пять историй сибирячек, которые побороли рак

Сибирячки рассказали свои истории. Фото:Игорь ВОРОБЬЕВ/Наталья ЕРЕМЕЕВА/ Наталья ЕРЕМЕЕВА

Как часто вы встречаете людей, которые смогли побороть онкологию? Кто не опустил руки и сражался за свое здоровье? В Новосибирске 10 августа открывается фотовыставка «Я люблю жизнь, я хочу жить, я живу!». На снимках — женщины, которые смогли победить рак. Нам удалось поговорить с пятью сибирячками, которые справились со страшной болезнью на разных стадиях. Они честно рассказали о том, как им пришлось уйти с любимой работы, скрывать от родных свою болезнь, переносить тяжести химиотерапии.

Татьяна планирует открыть свой бутик. Фото: Игорь ВОРОБЬЕВ

Татьяна Гольмгрейн, 36 лет, лимфома Ходжкина, II стадия:

— Летом 2017 года у меня в горле появился шарик. Думала, само пройдет, и не придавала этому значения. Только он рос с каждым днем все больше и больше. Дошло до того, что я не могла наклонить голову. Прошла обследование у врача. Оказалось — лимфома.

Мне назначили восемь курсов химиотерапии. Сначала было легко, а потом все тяжелее и тяжелее. У меня ныли суставы, в первые две недели выпали волосы. Я еще могла ходить на работу (была юристом) и купила себе парик, имитирующий мою прическу. Никто и не подозревал, что я болею. Детям сказала, что мне папа в волосы жвачку уронил, поэтому пришлось подстричься.

Я не боялась, у меня была цель выздороветь ради детей. Кто их будет воспитывать, если не я? Конечно, муж справится, но вдвоем ведь лучше.

Порадовало то, что родители не подняли панику. Только поддерживали и говорили, что смогу и справлюсь с этой заразой. Муж с детьми помогал — нянчился с ними, пока я лечилась.

Спустя год я снова прошла обследование. Раковых клеток не обнаружили. У меня будто груз с плеч упал. Болезнь перешла в стадию ремиссии и больше меня не беспокоила.

На прежнюю работу я не вернулась — решила, что стану швеей. Теперь сижу дома и шью вещи на заказ. Они все уникальные, ни одна модель не повторяется. Возможно, скоро и свой бутик открою.

Болезнь меня научила ценить каждый день и никуда не спешить.

Ради Натальи родной брат побрился налысо. Фото: Андрей ДОБЫШ.

Наталья Лимонова, 45 лет, рак молочной железы, II стадия:

— Летом 2018 года я обнаружила у себя в груди шишку. Сделала УЗИ. Доктор отдала мне результат и попросила, чтобы я не смотрела расшифровки в интернете. После обследования я пошла к врачу, и мне поставили диагноз «рак молочной железы».

Я до последнего не принимала диагноз. Думала, это может случиться хоть с кем, но не со мной. Сначала назначили химиотерапию — семь месяцев. Признаюсь, у меня была паника, меня постоянно тошнило, кружилась голова, суставы болели настолько, что я думала, будто мне ноги через мясорубку пропускают. Когда мне ставили капельницы, представляла, что лекарство — это солдаты, которые борются с врагом и скоро должны одержать победу в этой войне. Это мне помогало.

Волосы выпали сразу же. Банальные фразы: «держись, мы с тобой», «ты сильная» — не вселяли никакой надежды. Помогали поступки и действия. Помню, как меня поддержал родной брат. В тот день, когда я осталась без волос, он пошел и подстригся ради меня под ноль. Такого поступка я не ожидала ни от кого. Это было лучше всех слов поддержки.

Мне сделали операцию и назначили лучевую терапию. По сравнению с «химией» это курорт. И после этого мне сказали, что болезнь перешла в стадию ремиссии. Только тогда я смогла выйти на работу (Наталья работает в больнице. — Прим. ред.). Меня ждали.

Я начала по-другому смотреть на жизнь. Теперь никуда не бегу и ценю каждую прожитую минуту. Больше времени провожу с семьей и своими близкими.

Юлия справилась с болезнью за полтора года. Фото: Наталья ЕРЕМЕЕВА

Юлия Горбунова, 43 года, ороговевший плоскоклеточный рак шейки матки, III cтадия:

— В мае 2018 года мы с мужем отдыхали в Таиланде, и у меня заболел низ живота. Я не придала этому значения, но после возвращения решила на всякий случай провериться у гинеколога. Спустя пару дней меня попросили снова прийти на прием. Когда я зашла в кабинет, там уже сидел онколог. После обследования мне поставили диагноз «ороговевший плоскоклеточный рак шейки матки».

Вышла из кабинета, и меня охватил страх. Все мои родственники в Якутии, здесь был только муж. На тот момент я знала про онкологию только то, что она смертельна. Решила сходить в церковь к батюшке, исповедаться. Раздала все свое золото и серебро знакомым, так как поняла, что для меня это все неважно. В тот момент я была готова ложиться и умирать.

Моя опухоль неоперабельная, поэтому мне назначили шесть курсов химиотерапии и около 25 процедур лучевой терапии. Я взяла себя в руки и решила, чтобы буду жить! Рак боится сильных людей. Перед тем как лечь в больницу, пошла в салон, сделала стрижку, маникюр. Хотела хорошо и опрятно выглядеть. Мои старания ушли коту под хвост ровно через две недели. Волосы вылезли, ногти облезли. Я очень долго плакала.

Многие друзья от меня отвернулись — стеснялись позвонить, спросить, нужна ли какая-то помощь. Все это время меня очень поддерживали две дочки, которые специально приехали. Они не отходили от меня ни на шаг. Все время лечения я молила Бога, чтобы моя дочка забеременела, и Он меня услышал! Дочь родила прекрасную девочку, и у меня появилась еще одна цель, чтобы выздороветь — помочь в воспитании малышки. Хотела успеть ее понянчить.

Я не ожидала, что смогу побороть болезнь за полтора года. В феврале 2019 года врач сказал, что нужно готовиться к выписке. Я по привычке начала спрашивать, когда обратно, узнавать прочие нюансы. В ответ услышала самые долгожданные слова: «Мы выписываем тебя навсегда». Злокачественных клеток у меня не обнаружили — опухоль удалось победить.

Теперь я только два раза в месяц сдаю анализы, сижу на диете и пью таблетки, чтобы поддерживать свой организм. Сейчас я домохозяйка и постоянно провожу время со своей семимесячной внучкой.

Елена потеряла любимую работу из-за болезни. Фото: Наталья ЕРЕМЕЕВА

Елена Реутская, 37 лет, неходжкинская лимфома, IV стадия:

— Я раньше работала в правоохранительных органах Читы. Мы каждый год проходили медицинский осмотр. Три года назад во время очередной комиссии врачам не понравился мой анализ крови, и меня отправили на обследование. Пройдя кучу кабинетов и сдав множество анализов, я услышала неутешительный диагноз: «неходжкинская лимфома».

У меня сердце в пятки ушло. Я потеряла любимую работу, начала проходить лечение. Но даже лечение не пугало меня так, как сам факт, что пришлось уволиться. Был страх смерти. А детей куда деть? Как муж без меня будет справляться? Потом взяла себя в руки и решила, что буду лечиться. Прошла курс «химии» дома, а уже потом с мужем и детьми переехала в Новосибирск.

Сначала мне собирались делать пересадку клеток костного мозга, но обошлись только «химией». Переносить ее было дико тяжело, было страшно даже спать ложиться. Каждый раз думала, что закрою глаза — и больше никогда не смогу их открыть. Часто мучила бессонница, тело ломило, как из-за температуры.

Волосы я подстригла сама — приехала в салон к подружке, взяла бритву и почти под ноль обрезала свою шевелюру.

Онкология отступила только в этом году. Два года мне уже здесь, в Новосибирске, ставили капельницу, чтобы сдерживать раковые клетки и не давать им развиваться.

Сейчас уже не боюсь, что болезнь вернется. Да, она хроническая, но я верю, что этот этап пройден.

Юлия три раза летала в Корею на операцию. Фото: Андрей ДОБЫШ

Юлия Черная, 37 лет, гигантоклеточная остеосаркома, IV стадия:

— Моя история началась в 2015 году. Я нащупала на спине шишку. Сразу пошла к врачам, но они не придали этому значения. Пытались лечить массажами, уколами, списывали все на невралгию. Время шло, а у меня начала болеть спина, боль отдавала в ногу, я не могла нормально ходить, постоянно прихрамывала. На тот момент опухоль была похожа на дыню-колхозницу, которая, как оказалось, разрушила кость. Я прошла дополнительное обследование, где мне уже и поставили диагноз «гигантоклеточная остеосаркома».

Узнав диагноз, из больницы вышла ошарашенная. Сообщила результаты мужу. В голове была только одна мысль: «Как скажу об этом родителям?» В нашем городе нет остеоонколога, поэтому пришлось ехать в Томск. Прошла обследование снова, но и там доктора развели руками. Я вернулась в Новосибирск абсолютно потерянной и не понимающей, что делать. Подруга отправила документы в четыре страны, и только в одной — в Южной Корее — меня решили прооперировать.

Перед операцией я сказала врачу, что мне страшно. Он ответил: «Страшно должно быть мне — я тебя буду оперировать. Тебе остается только молиться». Я думала, что больше не увижу родных. Мне было не страшно потерять волосы, похудеть или что-то еще — больше всего боялась не проснуться. Перед тем как меня увезли, отдала мужу прощальные письма для родителей, друзей, брата. Нет, умереть я точно не боялась. Переживала, что если не проснусь, то у супруга начнутся проблемы, чтобы вывезти меня оттуда, что мама будет переживать.

Операция длилась больше 10 часов. Врачи думали, что я не смогу ходить и мне отрежут почку — метастазы могли проникнуть туда. Слава богу, все обошлось. В спину мне поставили металлоконструкцию, а опухоль удалили.

Долгое время не чувствовала ног. Я училась ходить заново, как маленький ребенок. Хотелось поскорее улететь домой и вернуться к привычному образу жизни. В больнице почти ничего не ела, насколько похудела, уже и не помню. Я была похожа на ходячий скелет, будто из Освенцима сбежала. В зеркало лишний раз на себя не смотрела.

После возвращения домой началась химиотерапия. Это был один из кругов ада, даже операция по сравнению с этим показалась ерундой. Меня постоянно тошнило, во рту появлялся металлический привкус, который остался на всю жизнь.

Только «химия» мне не помогла, и у меня случился рецидив. Снова улетела в Корею, мне сделали еще одну операцию. Как выяснилось позже, на фоне моей болезни начали развиваться клетки остеосаркомы, то есть злокачественная опухоль. Мне стали капать второй блок химиотерапии, лекарство заказывали из-за рубежа.

Рецидив произошел снова. Мне пришлось еще раз возвращаться в Южную Корею. После этой операции злокачественных клеток у меня не обнаружили. Я чуть не закричала от счастья! Мне отменили «химию» и перевели на препарат, который нужно пить всю жизнь. Он убивает клетки моей гигантоклеточной остеосаркомы. Я принимаю его уже четыре года и живу полноценной жизнью!

Благодаря болезни я создала клуб «Хорошие люди Сибири». Мы поддерживаем онковыздоравливающих людей. Это дело всей моей жизни, и я очень рада, что могу помочь другим не падать духом и верить в лучшее.

К ЧИТАТЕЛЯМ

Если вы стали очевидцем ЧП или чего-то необычного, сообщите об этом в редакцию:

Редакция: (383) 289-91-00

Viber/WhatsApp: 8-923-145-11-03

Почта: kp.nsk@phkp.ru