Академик Борис Черток: « Я сесть должен был одним из первых...»

Но - невероятно! - он до последнего был активен, организовывал Королевские чтения. Вообще старик был из тех, про кого говорили: «Голова как Дом Советов». Прекрасная память, цепкий ум и живая и очень точная реакция. Для медиков жизнь Чертока - лишнее доказательство постулата: хочешь дожить до преклонных лет и не превратиться в развалину - не теряй интереса к тому, что делаешь.

Думаю, такой «завод» на всю жизнь Черток получил от Королева. Советскую космическую программу готовили в цейтноте. Новую отрасль создавали в немыслимо короткие сроки. И при этом за малейшую ошибку можно было очень жестоко поплатиться.

А Черток был все время на острие. Он попал в группу Королева сразу после войны - советские инженеры изучали, чего успели добиться немцы при создании ФАУ. Потом стал начальником отдела Особого конструкторского бюро № 1 (знаменитого королевского ОКБ-1). Группа Чертока разрабатывала системы управления для всех ракет «Восток», «Восход», искусственных спутников Земли, автоматических межпланетных станций. Он был одним из создателей орбитальных станций «Салют» и «Мир», комплекса «Энергия - Буран».

Начиная с 70-х годов Борис Евсеевич был заместителем генерального конструктора НПО «Энергия» - предприятия, которое вышло из ОКБ-1, преподавал в МВТУ им. Баумана и в МФТИ. Отрывки из интервью, которые мы публикуем сегодня, академик Черток дал нашему корреспонденту шесть лет назад.

Александр МИЛКУС

Борис Черток - человек концентрированный, поэтому умеет ценить время. Ему 93, но, честное слово, мало кто способен так быстро входить в курс дела. После вопроса он какие-то секунды заряжается информацией, подобно компьютеру, а потом сразу выдает подробный системный ответ. Ярко и четко. Ему есть что сказать.

С Королевым они подружились в Германии в 45-м. И с тех пор вместе занимались одним делом - космосом, посвятили ему всю оставшуюся жизнь. Вот что он мне рассказывал…

«Время, когда я начинал работать в науке и технике, было и остается для меня загадкой. Вот, например, многих моих коллег за что-то сажали, а меня все эти «посадки» как-то обошли стороной, хотя, казалось бы, сесть я должен был одним из первых… за катастрофу Героя Советского Союза летчика Леваневского, который пропал при перелете где-то над Северным полюсом. Не сработала система связи, выполненная по моему проекту. Почти все мое начальство посадили. Говорили и мне: «Готовь сухари!» Я наготовил, но они так и не пригодились.

А Сергею Павловичу не повезло. Ему пришлось пройти все круги тюремного и лагерного ада. Много разговоров, что в те годы сажали по чьим-то клеветническим заявлениям. Не знаю, как где, а у нас, среди ученых и инженеров, чаще всего все было вполне «пристойно и официально», если можно так выразиться. Обычно начиналось «дело» с партийного собрания, скажем, конструкторского бюро. Выступали конкуренты и обвиняли друг друга в просчетах, недобросовестности, в безответственности при проектировании и сборке или в нехозяйском расходовании средств. Или еще в чем-то уличали друг друга - только бы доказать, что их отдел лучше и что он в отличие от соседнего действительно занимается нужным делом, а не бросает народные деньги на ветер…

Вся эта критика и самокритика, обязательные в то время, добросовестно заносились в протокол партийного собрания. И после этого начиналось страшное. Стояло ведь время «охоты на ведьм». «Охотниками» были люди из ведомств Ягоды, Ежова, Берия, Абакумова и т. д. Эти «охотники» тайно, а чаще всего в открытую передавали партийные протоколы в органы. И тут же брались за дело заплечных дел мастера. После их «обработки», как с конвейера день и ночь сходили только что испеченные «враги народа». Так сделали «врагами народа» и будущих академиков В. Глушко и С. Королева.

При всем при этом в то время умели быстро и толково организовать самое новое и передовое дело. В этом смысле Сталин был настоящий хозяин. И если он видел, что люди, репрессированные вчера, сегодня могут поработать на страну, он не обращал внимания на обвинения их во вредительстве. У совершенно разрушенной и нищей страны откуда-то находились для них колоссальные средства, и вчерашние «враги народа» становились академиками и заслуженными людьми и в невероятно короткие сроки восстановили страну и вывели ее в число самых передовых в мире.

…Знаете, хоть мне и 93, когда хорошая погода, я тоже люблю сам быть за рулем. Конечно, я не такой фанатик, как Королев, но люблю…

...А вот с дочерью Наташей, - неожиданно говорит Черток, - отношения у Сергея Павловича, к сожалению, не сложились. Помню слезы на его глазах, когда она не отвечала должным образом на его отцовские чувства. К счастью, полагаю, Наталья Сергеевна в полной мере исправила эту свою ошибку, в которой она признается в своем двухтомнике «Отец». Исправила тем, что собрала и выпустила две книги интереснейших документов и откровений о его жизни и деятельности. Это настоящий подвиг дочери, осознавшей свой долг перед отцом.

А отец у нее - человек космической величины: король среди королей! Умел выходить из безвыходных положений. На память приходит Карибский кризис 1962 года, когда чуть мировая война не началась. Королев был в Москве, а я - на Байконуре: готовил к старту ракету на Марс. И вдруг - пакет: срочно всю власть на космодроме передать военным, ракету для Марса со стартовой площадки снять и установить на ее место с ядерной боеголовкой… Я - звонить Королеву. Чудом связался. Докладываю: «Если ракету снимут, то марсианскую программу придется отложить на долгие годы, ведь не скоро Марс снова будет так близко…» Сергей Павлович выслушал и говорит: «Не делайте глупостей, и все образуется». Так оно и вышло. Если бы я стал сопротивляться, вряд ли бы мы тогда запустили свой «Марс».

А теперь космонавтика - как бедная родственница, непонятно: то ли нужна она государству, то ли нет. А во времена Королева с нами считались. И мы знали, чего от нас ждут и что надо делать!

Старое поколение космических могикан уходит. Я еще пытаюсь преподавать и воспитывать смену. Авось пригодится не только Западу, но и России. А пока у нас в Москве хозяйничают американцы. И наши лучшие силы во многом работают на них. Американцы нашли новый способ утечки мозгов из России - открывают у нас свои фирмы, в которых вынуждены работать наши лучшие люди, так как на те гроши, которые им платят, прожить невозможно. Американцы же платят столько, чтобы могли выжить, однако во много раз меньше, чем платили бы им в США или на Западе, если бы те уехали работать туда. Попробовали бы мы организовать что-то подобное у них, Америка сразу бы завопила о российском терроризме или стала пугать весь мир - дескать, «русские идут».

Другие материалы о жизни Бориса Чертока